- Наталья, твой роман попал в список популярной гламурной литературы, отсюда первый вопрос: что такое гламур?
-Насколько я знаю, в буквальном переводе с английского – модный, яркий, броский. Но в нашем сознании у этого слова, как я смогла понять, появился другой оттенок, глянцево-тусовочный. Такой, знаешь, «не быть, а казаться». Но, если честно, вопрос не по адресу – я не гламурный человек.
-Стоп! А как же рейтинг гламурных романов?
-А за это отдельное спасибо издательству «ОЛМА-Медиагрупп», которое выпустило мой роман в серии «Гламурненько». Серия, кстати, из разряда «антигламур». И мой роман как раз о том, что чтобы не случилось – надо быть. Надо оставаться собой при любых обстоятельствах
-Что-то звучит как-то слишком назидательно для детектива. Ведь «Бланманже» написан как детектив!
-Скорее, в жанре криминальной мелодрамы. Хотя мелодрамы там в классическом понимании этого слова тоже нет. Есть история зарождающихся отношений мужчины и женщины, и так случилось, что поводом для их встречи стали криминальные обстоятельства, в которые вдруг попала женщина…
>-И он, как истинный принц, защитил её от злодеев!
-Ну, что-то в этом роде, хотя не так категорично – просто оба они встретились на переломе своих судеб и вместе пережили некий кризис, и всё у них получилось.
-Насколько я знаю, это не первый твой роман
-Это четвёртый опубликованный роман. Два первых – «Веер с гейшами» и «Сделай мне ребёнка» - вышли в том же издательстве. Ещё один, «Квартира, муж и амнезия», опубликовало издательство «Центрполиграф» прошлым летом в серии женских детективов под фамилией Светлова.
– Почему Светлова?
– Так захотело издательство из каких-то своих маркетинговых соображений. И я, как автор начинающий, спорить не стала…
– Ничего себе, начинающий, четыре романа за два года!
– Вообще-то, семь. Ещё один роман, «Девушка с Рублёвки», осенью выходит в издательстве АСТ. Остальные два пока ждут своего издателя.
– «Девушка с Рублёвки» – тоже детектив?
– Нет. В этом романе детективной линии нет – это история женщины, которая сбежала в Москву от личных неурядиц. Фактически, начала новую жизнь в тридцать восемь лет. И жизнь её подхватила и закрутила – работа в журнале, поездка с шефом заграницу и всякие разные обстоятельства, которые её ставят перед выбором: казаться или быть. Она выбирает быть, и всё складывается для неё самым волшебным образом.
– Слушай, похоже, что ты пишешь сказки!
– Может быть, и сказки. Только персонажи для них – из жизни. И сюжеты из жизни – моей собственной, моих подруг. Я просто переворачиваю эти сюжеты, придумываю им развитие и иду следом, иногда сама удивляясь, какие случаются повороты. Знаешь, это как в голливудских фильмах: как бы героев не швыряло, хэппи энд обязателен.
– И куда швыряет твоих героев?
– А куда-нибудь туда, где они смогли бы стряхнуть всё наносное и ненастоящее, чтобы обнаружить самих себя. Знаешь, так получилось, что мои героини – женщины в возрасте около сорока. Я сама в таком возрасте, поэтому, наверное, и пишется про сорокалетних. Я всерьёз увлекаюсь практической психологией, и мне приходилось замечать, что этот возраст для многих наших женщин – кризисный. В своё время их научили мамы-школы-книжки-фильмы что правильная жизнь, это когда служишь другим и слушаешься других. И они выучились в случайных институтах, устроились на случайную работу, повыходили замуж за случайных мужчин, родили детей, очень часто тоже не запланированных, а случайных. И к сорока годам, когда дети выросли, муж загулял, молодость уходит, от работы тошнит, женщина вдруг понимает, что вся предыдущая жизнь была пустой. Что она для кого угодно успела пожить – для родителей, для детей, для мужа, для начальников, для мира во всём мире. А для себя не успела. И когда до женщины это доходит, и она разрешает себе жить для себя – она становится настолько счастливее!
– Это ты про эгоизм говоришь?
– Нет. Я говорю про дурацкую программу, кем-то внедрённую нам в голову: «Прежде думай о других, а потом о себе». Но, понимаешь, какая штука – если ты думаешь только о других, то ты начинаешь ждать, что другие в ответ будут думать о тебе. А они не думают! Или думают, но недостаточно внимательно! Или думают, но не только о тебе! Представляешь, сколько поводов для обид и страданий? «Я ему всю жизнь отдала, а он!»
– Но ведь это классика жанра, все женские романы на этом построены: он не любит, она страдает…
– Я таких романов не пишу. Я пишу про то, как он не любит, как предаёт даже, а она попадает в такие ситуации, что перестаёт цепляться за старые отношения. И понимает, что эта нелюбовь, которая воспринималась как предательство, на самом деле оказалась «волшебным пинком», отправившим её в новую жизнь. Так случилось, потому что старые отношения изжили себя. И мои героини переживают свои личные кризисы и понимают о себе нечто такое, что делает их другими, готовыми к новой жизни и к новым отношениям. И это уже не сказка – это законы развития личности. А всё остальное – криминальные ли обстоятельства, мистические ли, как в моём пока неизданном романе «Неделя странного лета», или просто приключенческие, как в «Девушке с Рублёвки» – лишь декорации, антураж, учебные пособия.
– В завершении, если не возражаешь, блиц-опрос. Кто из современных авторов тебе близок по стилю?
– По отзывам подруг – Виктория Токарева и Татьяна Устинова.
– Как бы ты определила своё творческое кредо?
– Не навреди. И помоги увидеть мир в хорошем свете.
– Себя ты считаешь женщиной со сложившейся жизнью?
– Ну, ты такие вопросы задаешь… Сложившееся – это нечто застывшее, как монолит. Я просто живу, и то, что сейчас сложилось так, завтра может сложиться иначе. И я готова это понять, принять и идти дальше. Об этом, кстати, и пишу.
